Вам знакомо ощущение ярости, когда вы не успели на две минуты? Тогда вы поймете это чувство растерянности, а после — возмущения, которое окутало, подобно плащу, Фенриса, едва он переступил порог поместья Хоуков.
Да, это было безумно приятно — расцветало внутри и грело чувство, которое ранее ему было недоступно — когда раб наконец обрел дом. Дом, который он мог назвать таковым. Где заботятся и беспокоятся. Где хотят обнять и приласкать. Что-то, что раньше он видел только в книгах и слышал в песнях бардов. И это чувство, что воспевают все поэты, однажды — совершенно неожиданно — накрыло и Фенриса.
Это было и непривычно — ощущать, что есть в этом мире кто-то, ради кого есть смысл спешить из очередного похода, отказываясь от ночевки в таверне под Киркволлом, чтобы за ночь добраться до дома и крепко прижать к груди единственного человека, которому было дело, кто он и который принял его вместе со всеми недостатками и уродствами.
Возможно, именно из-за Мариан Хоук эльф стал более терпимо относиться к своим меткам — ему уже не так противно взглянуть на себя в большое зеркало, что стоит в комнате Мари. Нет, она просила говорить, что это их комната. Непривычно...
Но возвратимся к текущим проблемам. Где она? Фенрис оглядывается по сторонам — холл пустынен, нет даже мабари, что обычно с лаем и подвываниями встречает каждого, кто приходит в этот дом. К эльфу питомец относится весьма доброжелательно — мужчине приходится напрячь все мышцы в теле, когда массивный и сильный пес решает поставить передние лапы ему на плечи в знак своего расположения.
Никто не стремится к нему в объятия с лестницы — напротив, в помещении царит полумрак. Освещает дом только свет, падающий из окна над входом. Нет ни немного странноватого гнома — Сендалла, ни прислуги — никого.
— Хоук? — тихо спрашивает он в пустоту, тут же мысленно поправляясь. Мариан или Мари. Старые привычки изживаются с трудом. Что происходит?
Мешок с его скудными пожитками и двуручный меч опущены на скамью— ту самую, на которой он не так давно (всего лишь несколько лет назад) сидел в ожидании, страшась и в то же время надеясь, что его простят. И, возможно, пригласят остаться? Каким далеким все это кажется. А ведь до сих пор кажется, что это было еще вчера.
Соберись, Фенрис. Это не похищение и не убийство — в противном случае все в доме уже давно было бы перевернуто и разграблено. Нет ни пятен крови, ни следов борьбы — и в принципе никаких признаков того, что Мари покинула свой особняк не по своей воле.
Он хмурится. В таком случае, остается несколько вариантов. Вариант первый — Хоук снова стало скучно, и по просьбе вышестоящих чинов она снова согласилась на какую-нибудь авантюру. Никакого терпения — одно желание решать проблемы, возникающие в Киркволле. Вариант второй, еще более абсурдный — Хоук стало скучно, и она решила пройтись по магазинам. Фенрис хрипло смеется — такой вариант ему кажется совершенно невозможным. Сложно представить его девушку примеряющей платье или красующейся в новой шляпке. Хотя, возможно, это из-за стиля их жизни, которая состоит из полных опасностей приключений? В походе куда удобнее добротные кожаные брюки, нежели шелковая юбка.
Он проводит рукой в перчатке — шипы на костяшках приподнимаются, противясь движению — по столу, проверяя, насколько глубок слой осевшей там пыли, задевая небольшой лист бумаги. И пальцы сразу цепко хватают его, поднося к глазам.
Почерк Мариан он узнает из миллионов других — именно эти изящные буквы, что так тщательно выписывали перед ним все символы, да, именно этот почерк он принимает за эталон письма. Чего нельзя сказать о почерке самого Фенриса.
Содержание записки, набросанной второпях — видны несколько маленьких клякс в местах, где перо чересчур сильно зацепилось за бумагу — гласит о том, что Хоук "уехала в Скайхолд по делам". Скайхолд?
Что-то знакомое...не об этом ли упоминал Варрик в своем последнем письме к ним?
Безусловно, они не слепы и не глухи и знают о том, что происходит в Тедасе. О том, что небо разорвала огромная Брешь, из которой в этот мир хлынули существа из Тени. Фенрис в своих странствиях не раз натыкался на подобные вещи — их называли разрывами. И, как ему было известно — и из того, что он успел подслушать — лишь один эльф в этом мире обладает силой закрывать их.
Известно ему было и об Инквизиции — на каждом углу можно было услышать о том, какие новые чудеса смог сотворить новый герой. О событиях в Убежище твердили и пели все, кому не лень.
Должно быть, они дошли и до Мари. И она, ведомая жаждой приключений и стремления защитить этот мир — их мир — отправилась, не став дожидаться эльфа.
Я должна спасать мир, а ты, Фенрис, посиди тихонько дома, хорошо? Он скрипит зубами, разъяряясь мгновенно — достается ни в чем неповинному столу, который, не выдержав агрессивного натиска, ломается. А раздраженный эльф в три прыжка преодолевает лестницу, ведущую в библиотеку, к священному источнику успокоения нервов — бочке вина. Что за ерунда, Мари? Ты считаешь меня недееспособным? Бракованным? Стыдишься?
Рука останавливается на полпути ко рту — его режет усмешка. Ну да, вероятно, лириумным эльфом особо не похвастаешься в Инквизиции — у них наверняка есть чудеса и покруче. Запить чертову оскомину еще одним бокалом. И еще одним.
— Fasta vass...
Разум эльфа разъедает обида — и с каждым часом он все больше убеждается в мысли, что нет, он хочет выяснить все раз и навсегда. Кто я для тебя, Мариан? Игрушка, каковой я был для Данариуса? Все это — фикция, иллюзия, которой он обманывается уже несколько лет?
И в то же время гложет беспокойство — чувство, в прошлом ему совсем несвойственное. А вдруг что-то случится? Хоук всегда необдуманно рискует собой — кто сейчас прикроет её спину? Эти ребята, что на волне всеобщего энтузиазма присоединились к новой организации? Они дилетанты, им нет никакого доверия. Всего лишь щенки, что могут брехать, но сбегут, поджав, едва завидев перед собой демона.
Надо выдвигаться сейчас же. Каждый час разделяет их все больше — а значит, что в следующий раз он может опоздать уже на неделю За эту неделю они могут решить, что Хоук и юный (это он тоже знает по слухам) Инквизитор вполне вдвоем справятся со всем, что происходит в мире. Но это совершенно точно не так.
Мариан лишь кажется всесильной — да, она удивительная и прекрасная женщина, но в то же время она человек. И как любой человек, она взрослеет. Или правильно говорить старится? Должен быть кто-то, кто подставит ей плечо в момент слабости. И он будет этим...эльфом.
Путь неблизкий — надо еще сообразить, где находится этот чертов Скайхолд. Быть может, примкнуть к этим молодым идиотам? Кхм, точно не вариант — он слишком приметный. Но прятать метки? Нет, увольте. В какой-то мере это теперь предмет гордости.
Но он последовать за ними...а остальное сделают слухи. Расскажут ему, где проходила темноволосая девушка с посохом за плечами, как две капли воды похожая на Защитницу Киркволла.
***
Впечатляет. Определенно. Даже издалека Скайхолд выглядит как неприступный бастион. Окруженный горами, он похож на оазис в пустыне — с возвышения, которое он занял для того, чтобы рассмотреть новое место, зоркий его глаз вылавливает внутренние дворы, от которых видны верхушки зеленеющих деревьев. А здесь — холодный снег и ледяные ветры. Эльф ежится, поплотнее запахиваясь в дорожный шерстяной плащ — хорошо, что взял. По сравнению с Вольной маркой, здесь действительно холодно.
Если Корифей собирается брать крепость штурмом и не любит холод так же, как Фенрис — то последний рекомендует Инквизитору и его генералам просто не открывать ему ворота и заморозить их общего врага. Да, он уже успел подслушать все, что говорили о последних событиях во всех близлежащих тавернах.
Эльф вздыхает и соскальзывает со скалы, брезгливо отряхиваясь, с недовольством осматривая свои ноги. Из-за подобной погоды ему пришлось — возможно, впервые в жизни — обуться. Если бы его видела Мерриль — непременно вставила бы шпильку. Но к счастью, этой чокнутой, что гоняется за наследием эльфов, здесь нет. И не предвидится.
Итак, что мы имеем? Неприступную со всех сторон крепость — по стенам не вскарабкаться, подкоп не осуществить, крыльев он не отрастил — в которую ему надо проникнуть. И найти во всем этом балагане Хоук, дабы приставить её к ответу. Фенрис не из тех, кто смиряется с судьбой.
Вход в Скайхолд один — по подъемному мосту через пропасть. Сейчас он опущен. Его шанс, надо полагать? Смешаться с толпой и проникнуть внутрь, а после завернуть Хоук в одеяло и унести отсюда.
До какого-то момента его план кажется безупречным — примерно до того, когда выясняется, что на входе дежурит стража, которая просит вывернуть карманы и оружие. Какая же подстава — неужели в крепости все так плохо, что все по углам сидят и жаждут прирезать восходящую звезду? К тому же, стоит ему распахнуть плащ — и станут видные руки, украшенные лириумом. К тому же, стоит ему войти под арку, они начнут слабо светиться — даже сквозь одежду. Тысяча ругательств бывшему мастеру.
— Мессир, ваш меч, пожалуйста. — увлеченный мыслями, он и не замечает, как к нему подходят два стража в типовой форме Инквизиции. Один из них — совсем мальчишка — глядит на подозрительного путника, чье лицо скрыто капюшоном, с нескрываемым подозрением, граничащим с благоговейным трепетом. Другой же, опытный воин, держит руку на рукояти меча, готовый в любой момент выхватить его из ножен. Мальчишка тянется к его мечу — и получает по рукам, охнув и в ужасе уставившись на эльфа, всего охваченного голубоватым сиянием, который уже успел выхватить меч из-за спины.
Вскрику юноши вторит вся толпа позади него — еще бы, не каждый день увидишь такое. Наверняка дьявольское отродье — нормальные эльфы так не светятся. Но второй стражник не растерялся — меч покинул ножны, а сам он встал в боевую стойку. Ох уж эти орлесианцы — без позирования никуда.
— Сообщи Хардинг, что нас атакуют! Живо! — толпа отступает, толпе страшно, в толпе зреет паника. Фенрис щурится, оценивая противника, несколько секунд — и он стремительно оказывается рядом, удерживая его на весу и сжимая горло одной рукой.
— Мне нужна Хоук. — к черту все эти маски — он устал прятаться в тени, как вор или разбойник. Стражник неразборчиво булькает, стремясь замахнуться на него мечом — но сознание покидает его раньше, чем он успевает это сделает. Не умрет.
- Радуйся, что ты мой союзник. — бессознательный стражник не помеха. А теперь у него есть несколько минут, чтобы миновать ошарашенных людей и проникнуть внутрь...
Черт! Он едва уворачивается от умело выпущенной стрелы — на щеке остается след от её оперения. Он поднимает взгляд и видит на верхнем балконе — очевидно, что дальше есть еще площадки, прежде чем начнется сам замок — рыжеволосую девушку из народа гномов, что уже натягивает тетиву для второго выстрела. Ну нет — в этот раз меч служит ему щитом, разбивая стрелу на две части.
Эльф слышит и замечает боковым зрением движение — и резко исчезает из поля зрения стражника, что уже замахнулся на него. Нет, не убивать! Сложно. Остается только раскидать их мечом — благо, длина позволяет ему вынуждать противников (союзников!) держаться от него подальше.
— Хардинг, идите, мы его задержим! Сообщите Инквизитору! — кто-то из вояк — видимо, самый горластый — успевает прокричать это до того, как Фенрис сваливает его на землю и вырубает ударом кулака.
Ага, вот, значит, кто ему нужен... Усмешка пробегается по губам. Если следовать за неведомой ему гномихой — он придет туда, куда нужно...